О САЙТЕ КОНТАКТЫ КАТАЛОГ
новости статистика статьи архив

Гиперинфляция в Германии в 1919-1923 годах

Слово гиперинфляция означает «сверхбольшая инфляция». Между тем, четкой границы между просто большой и сверхбольшой инфляцией нет. Для наглядности можно считать, что ситуация, когда средний месячный темп роста цен превышает 25-30%, имеет черты гиперинфляции. В пересчете на годовые цифры это означает рост цен в 15-25 раз. Верхней границы гиперинфляции нет: в иные месяцы 1923 года уровень цен в Германии повышался в тысячи раз.

Гиперинфляция стала одним из важнейших факторов обострения социально-политической обстановки в стране. Слабое центристское правительство подвергалось мощному и агрессивному давлению слева и справа. 23–25 октября 1923 года произошел вооруженный коммунистический мятеж в Гамбурге. Как бы в ответ на это 8–9 ноября нацисты при поддержке крайних милитаристов совершили попытку путча в Мюнхене. Смертельная лихорадка сотрясла Германию. Оба эти выступления кончились неудачей. Немедленно после этого правительство нашло в себе силы осуществить стабилизацию валюты. Германия получила передышку, которая, к несчастью, была сорвана мировым экономическим кризисом 1929–1933 годов. Новая экономическая катастрофа послужила прологом к захвату власти Гитлером и его бандой. Но многое в этих событиях было подготовлено гиперинфляцией начала 1920-х годов.

Инфляция в Германии в цифрах

Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года. Поражение Германии и её союзников стало фактом. Версальский мирный договор 1919 года закрепил её статус «отверженного»: демилитаризацию, территориальные уступки, потерю колоний и заграничных инвестиций, выплату репараций. Правда, на территории Германии не было военных действий, а авиация в то время еще не могла причинить сколько-нибудь серьезных разрушений. Однако Германия была сильно истощена войной. Монархия была сокрушена, а зыбкая республика, не имевшая прочных корней западной демократии, сталкивалась с огромными экономическими и политическими трудностями.

Как все воевавшие государства, Германия отменила разменность банкнот на золото в самом начале войны. Финансирование войны осуществлялось, помимо налогов, государственными займами, которые размещались среди населения, в банках, сберегательных кассах и других финансовых учреждениях. Правительство использовало и прямую эмиссию денег, загружая Рейхсбанк (центральный банк) своими обязательствами. К концу войны денежная масса превышала довоенные цифры в 5 раз. Цены выросли меньше – в среднем примерно в 2 раза. Обесценение марки скрывалось отчасти карточной системой распределения продуктов с искусственно низкими ценами. Инфляция была для немцев еще в новинку, и это способствовало феномену, который позже получил название денежной иллюзии. Люди склонны некоторое время «принимать марку за марку», сознательно или интуитивно считая повышение цен случайным, временным явлением.

Такая иллюзия не может быть долговечной. Уже в 1919 году рост цен стал обгонять эмиссию денег. Но весь сложный период 1919-1922 годов, наполненный бурными событиями, то вдохновлявшими Коминтерн, то выносившими на гребень реваншистов и националистов, еще характеризовался умеренной по меркам таких эпох инфляцией. К июлю 1922 года банкнотная масса возросла по сравнению с моментом перемирия более чем в 7 раз, однако уровень цен повысился в 40 раз, а курс доллара даже в 75 раз. Этот разрыв можно объяснить увеличением скорости обращения денег, повышенным спросом на твердую валюту и рядом других факторов. Следующий год дал резкое усиление инфляции. К июню 1923 года денежная масса увеличилась примерно в 90 раз, цены – в 180 раз, курс доллара – в 230 раз.

С лета 1923 года началась инфляционная агония. За четыре месяца до конца ноября денежная масса выросла в 132 000 раз, уровень цен – в 854 000 раз, курс доллара – почти в 400 000 раз. История бумажных денег не знала таких масштабов обесценения; схожие масштабы имела только инфляция в Советской России.

Цифры конца 1923 года поражают воображение. Сумма банкнот Рейхсбанка в обращении к середине ноября приблизилась к 100 квинтиллионам, а на конец года, по данным Рейхсбанка, достигла почти 500 квинтиллионов марок. Эту астрономическую величину лучше выразить как 5, умноженное на 10 в двадцатой степени. Между тем реальная ценность этой чудовищной бумажной массы сжалась до совсем незначительной величины – 150 миллионов золотых марок. Для сравнения отметим, что довоенное обращение монет и банкнот составляло около 7 миллиардов. В конце ноября доллар стоил около 5 триллионов марок и был, как увидим, стабилизирован на отметке 4,2 триллиона. Между тем рынки отметили котировки до 10–11 триллионов, но они небыли приняты во внимание.

С каждым месяцем выпускались купюры все более высокого номинала. Самой «дорогой» под конец оказалась купюра в 100 триллионов марок. Правда, на ней напечатано «100 биллионов»: так в тогдашней Германии назывался триллион – 1000 миллиардов, или 10 в двенадцатой степени. На деле она стоила меньше 25 долларов.

Одни купюры быстро сменяли другие. В конце 1922 и в начале 1923 года было выпущено восемь разных видов 10-тысячных купюр. Появился слух, что подлинными являются только купюры с красным штемпелем, за ними стали гоняться, а от остальных старались избавиться. Когда в мае 1923 года Рейхсбанк сделал официальное заявление о равноценности всех купюр, это уже не имело никакого практического значения, поскольку 10 тысяч марок превратились в микроскопически малую величину.

Цены товаров стали невообразимы. Буханка ржаного хлеба, стоившая до войны 29 пфеннигов (0,29 марки), на пике инфляции продавалась за 430 миллиардов марок; килограмм сливочного масла подорожал с 2,70 марки до 6 триллионов; пара ботинок могла теперь стоить более 30 триллионов, и так далее. Головы людей пухли от бесчисленных нулей на деньгах; работа банковских клерков и кассиров превратилась в ад. Потребовались десятки тысяч печатников, бухгалтеров, кассиров, счетчиков, охранников, перевозчиков денег, что по крайней мере несколько смягчало безработицу.

Поскольку рост цен значительно обгонял печатание денег, их постоянно не хватало. Острый недостаток денег восполнялся обращением твердой иностранной валюты, главным образом долларов. Однако местными властями, банками, фирмами, общественными организациями и просто частными лицами в изобилии выпускались особые бумажные деньги, давая порой неплохой доход ловкачам, которые их печатали. Эти деньги обесценивались вместе с официальной маркой, иной раз опережая её, иной раз отставая. Считается, что общее число видов таких денежных эрзацев достигало двух тысяч.

От последних месяцев 1923 года остались рассказы о кипах неряшливо напечатанных денег, с которыми надо было идти в магазин; о том, что заработную плату стали выплачивать ежедневно, а иной раз дважды в день, чтобы люди успели потратить деньги до нового скачка цен. Деньги вытеснялись натуральным обменом; на одной из фотографий можно видеть объявление на мастерской сапожника: он починял обувь только с оплатой продуктами. Происходило обнищание миллионов людей, живших на фиксированное жалованье, на пенсию, на ветеранское пособие, на зарплату, которая не могла поспеть за ростом цен. В разгар гиперинфляции ученый Георг Шрайбер, культуролог и историк, опубликовал брошюру, одно заглавие которой много скажет современному российскому читателю: «Нужда германской науки и работников умственного труда».

Сказались все характерные черты большой инфляции: налоги практически перестали собираться; с каждым месяцем эмиссия давала государству все меньше дохода; оно не могло содержать государственных служащих; расчеты между фирмами в марках стали невозможны; при всеобщем обнищании неплохо зарабатывали ловкие дельцы и спекулянты.

Долларизация экономики Германии

Хотя в 1920-х годах американский доллар еще не имел тех господствующих позиций в мире, которые он занял после Второй мировой войны и удерживает поныне, он уже был самой устойчивой и желанной из валют крупных стран. США сохранили золотой стандарт и довоенный золотой паритет своей валюты. Американские товары хлынули в разоренную войной Европу. Впрочем, английский фунт стерлингов в те времена еще мог конкурировать с долларом и был в Германии тоже очень желанной валютой. Для счета в твердых деньгах часто использовали привычную по довоенным временам золотую марку, но, поскольку её паритетное соотношение с долларом составляло 4,2 марки за доллар, это просто означало счет примерно на четвертушки доллара.

Большое значение для Германии и для экономически связанных с ней стран приобрели расхождения во внешней и внутренней ценности марки, иначе говоря – различия в темпах роста внутренних цен, с одной стороны, и курса доллара и других твердых валют – с другой. На протяжении примерно четырех лет, до лета 1923 года, курс доллара повышался значительно быстрее, чем уровень цен в марках. В конце этого периода уровень цен при данном курсе марки был в Германии, по оценкам статистиков, в среднем по меньшей мере на 40% ниже, чем в странах с устойчивой валютой. Многие товары и услуги были в Германии в 3–4 раза дешевле. Инфляционная Германия была поразительно дешевой страной для иностранцев и для немцев, имевших доступ к твердой валюте. Страна распродавалась по дешевке.

В начале 1920-х годов в Германию хлынул поток иностранных туристов. Англичане или французы, которые до войны и подумать не могли о таких расходах, теперь занимали комнаты в лучших отелях, ездили по железным дорогам первым классом, посещали дорогие рестораны, покупали ценные сувениры. Более богатые иностранцы скупали предметы искусства и старины, городскую недвижимость и акции германских предприятий. На фоне нищеты, которая была уделом миллионов немцев, это, понятное дело, вызывало у них по меньшей мере зависть и чувство унижения. Но отсюда рождались и ксенофобия, национализм, реваншизм. Это были годы становления германского нацизма, более известного под именем фашизма. Адольф Гитлер делал первые шаги в своей политической карьере.

Вместе с тем наплыв туристов давал работу и заработок многим немцам, отрасли обслуживания иностранцев процветали. Однако гораздо важнее было воздействие падения курса марки на внешнюю торговлю Германии. Оно привело к удорожанию и ограничению импорта, одновременно стимулируя экспорт.

Германия экспортировала не сырье, а промышленные товары, отчасти также продовольствие. Используя дешевизну сырья, материалов и особенно рабочей силы в стране, германские промышленники и экспортеры могли продавать товары по более низким ценам в долларах, чем конкуренты, и все же извлекать повышенные прибыли за счет низкого курса марки. В эти годы мир по-настоящему узнал феномен мировой торговли, которому было суждено большое будущее, – валютный демпинг, т. е. продажу товаров на внешних рынках по искусственно низким ценам, возможным в силу падения курса национальной валюты.

Получая доллары или другую твердую валюту, германские экспортеры сплошь и рядом не спешили переводить выручку домой, а оставляли её в иностранных банках, вкладывали в акции и другие ценности. Это было особенно выгодно потому, что в 1920–1922 годах во многих странах происходил спад и цены акций и недвижимости были низкими. Но вместе с индустрией туризма экспорт поддерживал сносный уровень производства и занятости в Германии. Безработица там была меньше, чем в Англии и некоторых других странах.

Всплеск безработицы произошел во второй половине 1923 года, когда доллар стал относительно «дешеветь», и продолжался в период стабилизации. Но это уже была цена, которую Германии пришлось платить за выход из инфляции.

Внедрение доллара в сферу денежного обращения и его использование как средства сохранения ценности приняло в1922–1923 годах большие масштабы. На последнем витке инфляционной спирали реальная покупательная сила обращающихся и припрятанных долларов (и фунтов стерлингов) была в несколько раз больше, чем покупательная сила обесценившихся марок. По грубым оценкам, сумма находившейся в Германии иностранной твердой валюты достигала в этот период 1,5–2 миллиардов золотых марок.

В 1923 году значительная часть цен устанавливалась в долларах или в золотых марках («четвертушках доллара»). Калькуляция и бухгалтерия фирм во многих случаях велась в твердой валюте. Субъекты хозяйства, прежде всего крупные фирмы, были готовы вообще отказаться от учета и расчетов в марках и полностью долларизироваться, но «государство не хотело и не могло по соображениям престижа допустить приемлемое для хозяйства использование иностранных платежных средств во внутреннем обороте. Для него был также необходим эмиссионный налог, тесно связанный с инфляцией. По мере того как большая часть хозяйства переходила (в том числе нелегально) на иностранную валюту для учета и для расчетов, инфляционный налог приносил все меньше дохода государству, в то же время он делался все более обременительным для тех, кто подлежал эмиссионному обложению, – рабочих, получавших заработную плату в бумажных марках, или крестьян, которые выполняли обязательные поставки зерна с оплатой в бумажных марках» (до начала 1923 года сохранялась карточная продажа хлеба населению по искусственно низким ценам; для этого приходилось в принудительном порядке покупать зерно у крестьян по ценам, которые заведомо не могли поспеть за обесценением марки).

В 1923 году правительство попыталось административными мерами приостановить свободное хождение иностранных денег и конверсию марок в эти деньги. Покупка валюты была возможна только при получении разрешения властей. Однако реальное значение этих мер, которые проводились без особого усердия, было невелико. Как полагают специалисты, главным следствием этих попыток было то, что лихорадочный спрос на реальные ценности отчасти устремился на фондовый рынок, поскольку акции крупных компаний росли в цене. Это вызвало довольно абсурдный в тех конкретных условиях и кратковременный «бумчик» (boomlet, как говорится по-английски) на рынке германских акций.

Социальные последствия гиперинфляции в Германии

Социально-политические последствия германской инфляции 1919–1923 годов – поучительный урок для всех режимов, пытающихся решать свои проблемы с помощью денежной эмиссии и большой инфляции. В памяти немцев остались нужда, голод, страх.

Статистика показывает, что национальный доход Германии в начале 1920-х годов был ниже довоенного уровня, а в 1923 году обвально упал. Средняя из трех независимых оценок дает для 1922 года 82% уровня 1913 года, а для 1923 года – 69%. Одно это должно было обусловить падение жизненного уровня основной массы населения.

С социальной точки зрения особенно важное значение имеют реальные заработки наемных рабочих. Для квалифицированных работников транспорта автор дает такие цифры: 1922 год – 64%, 1923 год – 51% довоенного уровня. Снижение заработков неквалифицированных работников меньше: 1922 год – 88%, 1923 год – 69% заработной платы довоенного уровня.

Однако у служащих реальная заработная плата упала больше, чем у людей преимущественно физического труда. Для группы высших государственных служащих она составляла в 1922–1923 годах 37%, для «средних» – 46%, для «низших» – 71% довоенного уровня. Эта дифференциация имеет разные объяснения. Одно из них состоит в том, что в послевоенные годы мелкие служащие и малоквалифицированные рабочие объединялись в профсоюзы, что давало им определенные преимущества. Многие наблюдатели отмечали, что материальное положение людей умственного труда и среднего слоя, работающего по найму, было часто хуже, чем положение рабочих.

В структуре потребления проявилась закономерность, хорошо знакомая и нам: увеличилась доля расходов населения на продовольствие, тогда как все остальные расходы сжались. Семейный бюджет относительно обеспеченного служащего показывает, что доля в нем продовольствия возросла с 27% в 1913–1914 годах до 49% в 1922 году и 60% в 1923 году. По другим оценкам, бюджет состоящей из трех человек семьи среднего служащего дал в 1923 году цифру 92%. Иначе говоря, практически весь заработок тратился на еду.

Инфляция обесценила почти до нуля банковские вклады, ценные бумаги, облигации военных и других займов, страховые полисы. По оценке немецких авторов, до войны сумма таких сбережений достигала 100 миллиардов марок и в очень большой мере они принадлежали среднему слою (классу), начиная от богатых рантье и кончая трудовой интеллигенцией. Но в Германии рабочие и крестьяне (фермеры) тоже часто имели какие-то сбережения. От роста цен особенно сильно отставали доходы, источником которых было государство. В первую очередь это касается пенсионеров, получателей ветеранских пособий и т. п. Слишком редко и недостаточно пересматривались ставки жалованья учителей, почтовых и других служащих. Вместе со снижением реальных доходов от работы по найму и от профессиональной деятельности это указывает на средний слой как на жертву инфляции.

Между тем, перед очень богатыми и влиятельными людьми инфляция открывала необычные способы обогащения и роста власти. Такие люди могли получать банковские кредиты по процентным ставкам, которые обесценивала инфляция. Банки же могли себе позволить такую льготу для близких им клиентов, поскольку Рейхсбанк сохранял до самого конца совершенно искусственные ставки рефинансирования. Деньги, полученные таким путем, вкладывались в реальные ценности, в акции предприятий, уходили за границу. Кредиты же погашались обесцененными марками. Предприниматели вычитали подоходный налог из заработной платы, но передавали деньги казначейству с задержкой на недели и даже месяцы; у нас это называется «прокручивать» бюджетные деньги. За время прокрутки реальная ценность налогов уменьшалась в несколько раз. Было, разумеется, много других способов зарабатывать на инфляции. В условиях инфляции и нищеты разрастались империи тогдашних германских олигархов – магнатов промышленности и банковского дела.

Социальные последствия большой инфляции и гиперинфляции представляют собой сложную картину. Но некоторые основные закономерности выявились достаточно четко и могут быть сжато сформулированы.

Пострадали кредиторы и владельцы сбережений, выиграли должники и заемщики. Пострадали лица наемного труда, выиграли (или меньше пострадали) предприниматели. Образованные и квалифицированные потеряли относительно больше, чем люди без того и другого. Плохо пришлось людям, чьи доходы зависят от государства, и несколько лучше – занятым в частном секторе. Инфляция более жестока к старикам, чем к молодым. Тяжелые лишения выпали на долю городских жителей, тогда как люди, «сидящие на земле», пострадали меньше, а во многих случаях выиграли. В условиях инфляции особенно резко пролегает грань между людьми пассивными, честными, неискушенными, с одной стороны, и людьми энергичными, ловкими, неразборчивыми в средствах – с другой.

Стабилизация немецкой марки

Стабилизация марки осенью 1923 года представляла собой весьма успешную «шоковую терапию». Её удалось закрепить в последующий период. Традиция и народная вера приписывает эту заслугу банкиру Яльмару Шахту (1877–1970), человеку с бульдожьей физиономией и буржуазным пенсне. Скептически настроенные историки доказывают, что идея реформы была разработана другими людьми, и называют несколько имен, а Шахт, мол, явился на готовенькое. Так обычно бывает: у победы много отцов, поражение – сирота. Но главным достижением была не идея реформы, она, можно сказать, носилась в воздухе, а твердость и упорство в её осуществлении и закреплении. И здесь роль Шахта, который в ноябре 1923 года получил портфель государственного комиссара по валютным делам, а в декабре стал президентом Рейхсбанка, кажется несомненной. Стабилизация марки была осуществлена путем создания новой валюты с использованием идеи, уже опробованной во времена французской инфляции 1790-х годов: формальное обеспечение ипотекой на земельную собственность и недвижимость.

Новая валюта называлась рентной маркой, а её эмиссией занимался Рентный банк. Реально обеспечением рентной марки служило жесткое ограничение эмиссии, которое Шахт проводил с неукоснительной строгостью, не уступая ни давлению правительства, которое остро нуждалось в деньгах, ни представителям крупного бизнеса с их требованиями кредита от Рентного банка. Новая валюта была первоначально неразменна на золото, но Шахт твердо вел её к этой цели. Для рентной марки был установлен твердый курс 4,2 марки за доллар, что точно соответствовало довоенному паритету золотой марки. Она свободно обменивалась по соотношению 1 рентная марка за 1 триллион (по тогдашнему немецкому счету – 1 биллион) инфляционных марок.

Рентная марка была неожиданно введена 15 ноября 1923 года, и тогда же был закреплен её курс. Хозяйство и население жадно ухватились за новую стабильную валюту. Некоторые положительные результаты сказались буквально через несколько недель: цены в рентных марках были устойчивы, процентные ставки вернулись к нормальному уровню, деньги стали вновь поступать на банковские счета. Реформу с удовлетворением восприняли за границей, появилась надежда на иностранные кредиты и инвестиции. Однако стабилизация марки и жесткая финансовая политика имела и отрицательную сторону. Предприятия, лишенные оборотного капитала, увольняли рабочих и служащих. Государственный бюджет подвергся урезке, увольнялось много занятых в этом секторе. В результате резко подскочили цифры безработицы. Для Германии трудными оказались 1924 и 1925 годы, однако эти трудности уже не грозили катастрофой, как ситуация 1923 года.

Подъем начался в 1925–1926 годах и был весьма значительным. Большую роль в этом играли ограничение репарационных платежей с согласия стран Антанты и значительный приток иностранного капитала в экономику Германии. Согласно подсчетам, эти поступления перекрывали репарации. В 1926 году Германия вступила в Лигу наций и, казалось, заняла свое место среди западных демократий. Однако эта благоприятная тенденция оказалась недолговечной. Важной стороной денежной реформы была известная компенсация инфляционных потерь кредиторов, вкладчиков, инвесторов. Вокруг проблемы компенсаций шла ожесточенная политическая дискуссия, она даже стала главной причиной роспуска рейхстага и новых выборов. Тем не менее законы о компенсациях были приняты в 1925 году.

Система компенсаций в силу необходимости оказалась весьма сложной. В её основу был заложен принцип частичного и отсроченного возмещения потерь. Считалось экономически неизбежным и морально обоснованным, что владельцы денежных сбережений должны принести известные жертвы в качестве платы за поражение Германии в войне, за разруху и инфляцию. Попытка возместить все потери заранее обрекалась бы на провал.

Денежные величины разных лет, отражавшие различные масштабы инфляции, пересчитывались в золотые марки по соответствующим коэффициентам. Довоенные марки, очевидно, в пересчете не нуждались. Далее к полученным таким образом величинам сбережений и долгов применялись различные «нормы уценки» в зависимости от вида долга, от статуса должника и кредитора. Все долги разделили на претензии граждан к государству (центральному правительству, образующим федерацию землям и общинам) с одной стороны и к частным должникам, финансовым учреждениям и т. п. – с другой.

Долг государства представляли облигации довоенных, военных и послевоенных займов. Около 90% этой суммы приходилось на обязательства центрального правительства. Все они были урезаны по соотношению 1:40. Иначе говоря, возмещение должно было составить только 2,5% первоначального долга. Однако права «старых» держателей, которые могли доказать, что они приобрели облигации до 1920 года и хранили их все годы, были признаны преимущественными. Предполагалось начать погашение таких облигаций в 1932 году и погасить тридцатью ежегодными тиражами по жребию (т. е. выигрышами) пятикратную сумму уменьшенного в 40 раз номинала, или 12,5% первоначальной суммы. Кроме того, на эти долги начислялись проценты по нарастающей шкале. «Новым» держателям было только обещано, что они получат компенсацию в случае прекращения репарационных платежей Германией.

Среди претензий к частному сектору лучшие условия получили кредиторы по ипотеке, т. е. по ссудам, выданным главным образом землевладельцам (как крестьянам, так и помещикам) под залог земель. Должников обязывали заплатить кредиторам 25% первоначального долга с начислением процентов. По всем остальным долгам норма возмещения устанавливалась в 15%. Должникам предоставлялся мораторий (отсрочка погашения) до 1932 года. Вклады в негосударственных сберегательных кассах и долги страховых компаний погашались в разной мере в зависимости от состояния активов данного учреждения. Минимальная норма возмещения по вкладам составляла 12,5%.

Законы предусматривали льготные условия компенсации для граждан, испытывающих особо тяжелую материальную нужду. Однако это было оставлено не на усмотрение банков, заморозивших вклады клиентов, а на решение судов.

Гиперинфляция случалась и в других странах. В частности, в России она произошла в период 1992-1995 годов, когда рост потребительских цен в течение года достигал сотен процентов. Тогда же курс доллара к рублю ежегодно рос в десятки раз, а многие люди хранили деньги только в долларах во избежание потери сбережений. Цены на товары и услуги также менялись каждый месяц, что отрицательно сказывалось на уровне жизни населения.


По материалам статьи "Гиперинфляция (Германия, 1919–1923 годы)", Журнал «Портфельный инвестор», №11, 2008 год


экономические статьи

 + Банковские системы стран мира

 – История кризисов

 + Иностранная валюта

 + Мировой рынок недвижимости

 + Финансы и инвестиции

 + Мировая финансовая система

 + Инвестиционные фонды

 + Инструменты инвестиций

 + Деньги и их функции

 + Драгоценные металлы

 + Ценные бумаги

 + Венчурные инвестиции

 + Интересные материалы

графики

 + Показатели стран мира

 + Курсы валют

 + Фондовые индексы

 + Цены на биржевые товары

 + Цены на акции

статистика

полезные ссылки

 

экономические новости

12.03.2022 12:57 Высокие ставки по вкладам: почему на это идут банки и насколько это выгодно людям

25.01.2022 14:56 Декабрьский экспорт Китая вырос на 20,9% по сравнению с предыдущим годом

25.04.2020 20:37 Постепенное восстановление экономики России начнется до конца текущего года

27.12.2019 15:26 Экономика России: ограниченные возможности для дальнейших сокращений ставки

09.10.2019 17:35 Россия: местные драйверы роста оказались сильнее, чем ожидалось

22.08.2019 21:24 Инфляция в России на пути к цели в 4 процента

25.06.2019 19:05 Российский рынок микрозаймов переходит на новый этап развития

04.04.2019 19:23 Пресс-релиз PMI: сфера услуг в России замедляется, а производство растет

29.03.2019 17:05 Ключевые показатели инфляции в США снизились до 11-месячного минимума в январе

22.03.2019 22:31 Российская индустрия образования становится привлекательной для инвесторов

26.02.2019 16:00 Экономика США закончила 2018 год устойчивым ростом

29.01.2019 19:26 UBS снижает прогноз экономики Великобритании на 2019 год из-за проблем с Brexit